Премьер-министр Казахстана Олжас Бектенов заявил, что правительство будет работать над тем, чтобы как можно большая часть доходов от нефтегазовой деятельности оставалась внутри страны. В прошлом году, по данным Бюро национальной статистики Казахстана, страна экспортировала 65 млн т нефти на 46,8 млрд долл. Казалось бы, почему Бектенову не хватает нефтяных доходов?
Да потому, что, если разобраться повнимательней, большая часть этой нефти самому Казахстану не принадлежит. Ее добывают и продают крупные консорциумы, куда входят нефтяные гиганты из США, Великобритании, Франции и других стран.
Астана получает далеко не так много, как могла и хотела бы. А, главное, сложно говорить о реальной многовекторности или независимой внешней политике, когда почти две третий всей добычи нефти в стране находится в руках Запада с 90-х годов.
Около 80% всех извлекаемых углеводородов в стране приходится на 10 крупных месторождений. Из них три — Кашаган, Тенгиз и Карачаганак — являются ключевыми и совокупно обеспечивают более 65% добычи нефти. После развала СССР у Казахстана не было ресурсов для их разработки, поэтому были приглашены западные инвесторы, которые не преминули воспользоваться ситуацией и заключить соглашения на их разработку.
В итоге сегодня в Кашагане доля казахстанской НК «Казмунайгаз» составляет только 16,88%. По 16,81% принадлежат итальянский Eni, французской TotalEnergies, американской ExxonMobil и британской Shell, еще 8,33% владеет китайская CNPC, а 7,56% — японская INPEX.
Тенгиз занят в основном американцами — там у Chevron целых 50%, еще 25% у ExxonMobil, 5% у российской «Лукойл» и 20% — у «Казмунайгаз».
Самая печальная ситуация на Карачаганакском месторождении, где Казахстану принадлежит всего 10%. Остальные доли у Shell (29,25%), Eni (29,25%), Chevron (18%) и «Лукойла» (13,5%).
Как рассказал «СП» ведущий аналитик Фонда национальной энергетической безопасности, эксперт Финансового университета при Правительстве РФ Игорю Юшков, проблема не столько в долях, сколько в том, что все крупнейшие нефтяные проекты Казахстана реализуются в рамках особого налогового режима — соглашений о разделе продукции (СРП). Государство отдает право разрабатывать ресурсы консорциуму, который платит не деньгами, а распределяет добываемую продукцию. В том числе, отдавая часть нефти государству.
Изюминка этой ситуации в том, что затраты на реализацию проектов — изначальные, операционные, ремонтные, на обслуживание и прочие — вычитаются. И только если после них что-то осталось, государству достается его доля. По словам Юшкова, операторы этих проектов традиционно завышают смету расходов, чтобы ничего не отдавать республике. Они заявляют, что вкладывают огромные деньги и работают практически в ноль, хотя на самом деле это далеко не так.
Точные параметры коммерческих контрактов с западными компаниями не известны, так как в каждом из них есть пункт о неразглашении. Поэтому даже казахстанские эксперты могут только гадать, как именно распределяется нефть между западными компаниями и государством. Но, судя по участившимся заявлениям властей республики о необходимости пересмотра СРП, республика теряет не просто много, а очень много. Да и налогов западные гиганты стремятся платить поменьше.
По данным члена Общественного совета Минэнерго Казахстана Олжаса Байдильдинова, республика ежемесячно недополучает из-за этого 450−500 млн долл. Президент Казахстана Касым-Жомарт Токаев также отмечал, что соглашения с иностранными инвесторами не приносят того дохода государству, который могли бы.
Нельзя сказать, что власти республики не пытаются исправить ситуацию. В последние годы они выдвинули сразу несколько исков против западных компаний. Как писала «СП», в 2023 Казахстан подал иск к оператору Кашагана North Caspian Operating Company N.V. (NCOC) на сумму 13 млрд долл. из-за нарушения экологических требований, затем сумма была увеличена до 15 млрд долл. В 2024 претензии были увеличены до 150 млрд долл., причем на сей раз они касались не только экологии, но и того, что западные инвесторы якобы не выполняют свои обязательства по разработке месторождения.
По мнению экспертов, за этим стоит попытка надавить на инвесторов и заставить пересмотреть соглашения о разделе продукции. В противном случае, Казахстану придется отдавать большую часть своей нефти как минимум 10 лет, ведь самый ранний срок истечения СРП (по Тенгизскому месторождению) — 2033 год. Лицензия на Карачаганак действует до 2037 года, на Кашаган — до 2041-го.
Как полагает Игорь Юшков, у Казахстана есть шансы дожать западных инвесторов и заставить их пересмотреть СРП в свою пользу. Не в последнюю очередь благодаря сложившейся геополитический ситуации — Астана может припугнуть Запад тем, что полностью заменит его Китаем и Россией, причем не только на нефтяных месторождениях, но и во внешней политике. Правда, пройдет ли такой «шантаж» с американскими и британскими нефтяными «китами», за которыми стоят власти держав, сказать сложно.
— Конечно, сложившаяся ситуация в нефтяном секторе Казахстана не справедлива, и Токаев открыто об этом говорит. Дело не в распределении долей между иностранными и казахстанскими компаниями.
— Эти соглашения о разделе продукции были подписаны в 90-е годы, когда позиции Казахстана были крайне слабы, — поясняет эксперт. — У них не было технологий и денег, чтобы реализовать разработку месторождений. Поэтому они позвали иностранцев, и те диктовали им, как будут распределять доходы. Если бы эти соглашения обсуждались сейчас, позиции Казахстана были бы гораздо сильнее. Тогда же Астане просто выкручивали руки, альтернативы не было. Им пришлось соглашаться хоть на что-то.
Естественно, Казахстан хочет пересмотреть эти условия, особенно потому, что сами европейцы говорят, что грядет энергопереход и через несколько десятилетий углеводороды будут не нужны.
Если Астана не поменяет условия СРП, сейчас иностранные инвесторы все эти деньги заработают, а потом казахи останутся у разбитого корыта. Да, они вроде как получат недра, но, во-первых, месторождения будут истощены, а, во-вторых, они не смогут продать эту продукцию по высокой цене. Иностранцы снимут все сливки, а Казахстану останутся сложные активы.
Есть смысл сейчас включиться в эту битву и пересмотреть СРП. Тем более, что такой опыт в мире есть. Бывали случаи, когда государства заставляли компании-операторов пересмотреть соглашения о разделе продукции и перераспределить долю в свою пользу. А если западные компании не хотят этого делать, тогда с ними разрывают соглашения и ищут новых операторов.
«СП»: Но ведь государство не может разорвать эти соглашения просто так?
— Зато они могут это сделать, например, по экологическим соображениям, сказав, что компании совсем не следят за природой. В основном на этот аргумент все и ссылаются. Так делала и Россия в 2000-е годы, когда иностранцев заставляли продать часть своих акций в проекте «Сахалин-2» «Газпрому», чтобы он сколотил контрольный пакет. У нас были налоговые и экологические претензии. Тогдашний замглавы Росприроднадзора даже показательно нырял под платформу в Охотском море и доставал оттуда дохлую рыбу, видимо, припасенную заранее. В итоге западных инвесторов заставили продать свои доли в компании-операторе.
Казахстан сейчас тоже подает иски, в том числе с экологическими претензиями. По сути, он шантажирует иностранные компании, постоянно повышая сумму требований. Думаю, как только они договорятся с иностранцами, то и иски будут сняты.
«СП»: Есть ли вероятность договориться с иностранцами?
— У Казахстана неплохие шансы. У них добыча на хорошем уровне, развитая инфраструктура, построен нефтепровод «Каспийский трубопроводный консорциум» (КТК). Западным компаниям есть, что терять. Тем более, что тот самый энергопереход оказался не таким уж безболезненным. Нефть будет востребованной еще долго, поэтому имеет смысл остаться в Казахстане. Если соглашения будут расторгнуты, туда могут прийти азиатские компании и зарабатывать вместо них. Поэтому они могут пойти на компромиссное решение и договориться с Казахстаном.
«СП»: Сможет ли Казахстан противостоять США их сателлитам? Все-таки, это не только вопрос экономики, какие рычаги есть у Астаны?
— Казахские власти, конечно, будут осторожны. Они могут только намекать на последствия и будут стараться все делать в рамках правового поля. Но даже такими методами можно постепенно выдавливать иностранных инвесторов и бить их собственным оружием — исками.
К этому нужно добавить намеки о том, что если вместо западных придут азиатские компании, то, может, и политический вектор сменится соответствующим образом. Ни Европе, ни США не хотелось бы, чтобы Казахстан окончательно ушел в объятия Китая и, тем более, открыто поддерживал Россию. Им есть что терять и с точки зрения геополитики.
Периодически идеи о такой рокировке вбрасываются, чтобы шантажировать Запад. Тем более, что в Казахстане и так работают российские компании, и тот же КТК проходит через Россию.
В казахстанском экспертном сообществе даже обсуждалась такая фантастическая история — предложить поменять замороженные российские золотовалютные резервы на западные доли в нефтяных консорциумах республики. Естественно, на высоком уровне эта идея не звучала, но в поле для обсуждения вбрасывалась. Так что Россию периодически используют как страшилку.
